Они встретились случайно в баре аэропорта Кеннеди.
— Джимми? Джимми Маккэнн?
Сколько воды утекло после их последней встречи на выставке в Атланте! С тех пор Джимми несколько располнел, но был в отличной форме.
— Дик Моррисон?
— Точно. Здорово выглядишь. — Они пожали руки.
— Ты тоже, — сказал Маккэнн, но Моррисон знал, что это неправда. Он слишком много работал, ел и курил.
— Когонибудь встречаешь, Джимми?
— Нет. Лечу в Майами на совещание.
— Все еще работаешь в фирме «Крэгер и Бартон»?
— Я теперь у них вицепрезидент.
— Вот это да! Поздравляю! Когда тебя назначили? — Моррисон попробовал убедить себя, что желудок у него схватило не от зависти.
— В августе. До этого в моей жизни произошли большие изменения. Это может тебя заинтересовать.
— Разумеется, мне очень интересно.
— Я был в поганой форме, — начал Маккэнн. — Неурядицы с женой, отец умер от инфаркта, меня начал мучать жуткий кашель. Както в мой кабинет зашел Бобби Крэгер и энергично, как бы поотцовски, поговорил со мной. Помнишь эти разговоры?
— Еще бы! — Моррисон полтора года проработал у Крэгера и Бартона, а потом перешел в агенство «Мортон». — «Или возьми себя в руки, или пошел вон».
Маккэнн рассмеялся.
— Ты же знаешь. Доктор мне сказал: «У вас язва в начальной стадии, бросайте курить». С тем же успехом он мог сказать мне: «Бросайте дышать! «
Моррисон с отвращением посмотрел на свою сигарету и погасил ее, зная, что тут же закурит новую.
— И ты бросил курить?
— Бросил. Сначала даже не думал, что смогу: курил украдкой при первой возможности. Потом встретил парня, который рассказал мне про корпорацию на Сорок шестой улице. Это настоящие специалисты. Терять мне было нечего — я пошел к ним. С тех пор не курю.
— Они пичкали тебя какимито препаратами?
— Нет. — Маккэнн достал бумажник и начал в нем рыться. — Вот. Помню, она у меня гдето завалялась. Он положил на стойку визитную карточку:
К О Р П О Р А Ц И Я
«БРОСАЙТЕ КУРИТЬ»
Остановитесь! Ваше здоровье
улетучивается с дымом!
237 Ист, Сорок шестая улица.
Лечение по предварительной договоренности.
— Хочешь, оставь себе, — сказал Маккэнн. — Они тебя вылечат. Даю гарантию.
— Как?
— Не имею права говорить — есть такой пункт в контракте, который с ними подписываешь. Во время первой беседы они тебе все расскажут. Девяносто восемь процентов их клиентов бросают курить.
— Ты, наверно, растолстел, как бросил курить? — спросил Моррисон, и ему показалось, что Джимми Маккэнн както сразу помрачнел.
— Даже слишком. Но я согнал лишний вес…
— Рейс двести шесть, — объявил громкоговоритель.
— Мой, — сказал Маккэнн и поднялся. — Подумай, Дик.
Он пошел через толпу к эскалаторам. Моррисон взял карточку, задумчиво изучил, спрятал в бумажник и забыл про нее.
Через месяц карточка выпала из бумажника Моррисона на стойку другого бара. Дела на работе шли неважно. Откровенно говоря, дела были ни к черту. Моррисон еще раз прочел адрес на карточке — корпорация находилась в двух кварталах, стоял солнечный прохладный октябрьский день; может, ради смеха…
Корпорация «Бросайте курить» помещалась в новом здании, в таких домах арендная плата за кабинет, наверно, равнялась годовой зарплате Моррисона. По указателю в вестибюле он понял, что «Бросайте курить» занимает целый этаж, значит, деньги у них есть, причем очень большие.
Он поднялся на лифте. В элегантной приемной сидела секретарша.
— Один мой друг дал мне эту визитную карточку. Он вас очень хвалил.
Она улыбнулась и вставила анкету в пишущую машинку:
— Ваше имя и фамилия? Адрес? Женаты?
— Да.
— Дети есть?
— Один ребенок. — Он подумал об Элвине и слегка нахмурился. Его сын был умственно отсталым и жил в специальном интернате в НьюДжерси.
— Кто порекомендовал вам обратиться сюда, мистер Моррисон?
— Джеймс Маккэнн. Мы с ним вместе учились.
— Присядьте, пожалуйста. У нас сегодня много народу.
Он сел между женщиной в строгом голубом костюме и молодым человеком в твидовом пиджаке, достал пачку сигарет, увидел, что вокруг нет пепельниц и спрятал сигареты. Если они заставят долго ждать, можно даже будет стряхнуть пепел на их шикарный коричневый ковер. Его вызвали через пятнадцать минут вслед за женщиной в голубом костюме. Коренастый мужчина с такими белоснежными волосами, что они казались париком, любезно пожал ему руку и сказал:
— Пойдемте со мной, мистер Моррисон. Он повел Моррисона по коридору мимо закрытых дверей, одну из которых открыл своим ключом. Комната обставлена поспартански: стол и два стула. В стене за столом, очевидно, проделано небольшое окошко, его закрывает короткая зеленая занавеска. На стене слева от Моррисона картина: высокий седой человек с листком бумаги в руке. Лицо его показалось Моррисону знакомым.
— Меня зовут Вик Донатти, — сказал коренастый. — Если согласитесь пройти наш курс, я буду заниматься с вами.
— Рад познакомиться. — Моррисону ужасно хотелось курить.
— Садитесь.
Донатти положил на стол заполненную машинисткой анкету и достал из ящика стола новую:
— Вы действительно хотите бросить курить?
Моррисон откашлялся, положил ногу на ногу.
— Да.
— Подпишите вот эту бумагу. — Он протянул бланк Моррисону. Тот быстро пробежал его глазами: нижеподписавшийся обязуется не разглашать методы, и так далее.
Моррисон нацарапал свою фамилию.
— Отлично, — сказал Днатти. — Мы тут не занимаемся пропагандой, мистер Моррисон. Нас не интересует, почему вы хотите бросить курить. Мы люди деловые, никаких лекарств и препаратов не применяем. Не надо садиться на особую диету. А деньги заплатите, когда год не будете курить. Кстати, как дела у мистера Маккэнна? Все в порядке?
— Да.
— Прекрасно. А сейчас… несколько личных вопросов, мистер Моррисон. Ответы, естественно, останутся в тайне. Как зовут вашу жену?
— Люсинда Моррисон. Девичья фамилия Рэмзи.
— Вы ее любите?
— Да, конечно.
— Вы ссорились с ней? Какоето время жили врозь?
— Какое это имеет отношение к тому, что я собираюсь бросить курить?
— Имеет. Отвечайте на мои вопросы.
— Ничего подобного не было. — Хотя, подумал Моррисон, в последнее время отношения между ними испортились.
— У вас один ребенок?
— Да. Его зовут Элвин, он в частной школе.
— В какой?
— Этого я вам не скажу, — угрюмо выдавил Моррисон.
— Хорошо, — любезно согласился Донатти и обезоруживающе улыбнулся. — Завтра на первом сеансе курса я отвечу на все ваши вопросы. Сегодня можете курить. С завтрешнего дня вы не выкурите ни одной сигареты. Это мы вам гарантируем.
На следующий день, ровно в три, Донатти ждал его, он пожал Моррисону руку и улыбнулся хищной улыбкой.
— Рад, что вы пришли. Многие перспективные клиенты не приходят после первого разговора. Мне доставит большое удовольствие работать с вами. У вас есть сигареты?
— Да.
— Давайте их сюда.
Пожав плечами, Моррисон отдал Донатти пачку. В ней все равно оставалось две или три сигареты.
Донатти положил пачку на стол и начал бить по ней кулаком. Удары громко отдавались в комнате. В конце концов стук прекратился. Донатти взял то, что осталось от пачки и выбросил в мусорную корзину.
— Вы не представляете себе, какое я получаю удовольствие от этого все три года, что работаю здесь.
— В вестибюле здания есть киоск, где можно купить любые сигареты, — мягко сказал Моррисон.
— Совершенно верно. Ваш сын, Элвин Доус Моррисон, находится в Пэтерсоновской школе для умственно отсталых детей. Он родился с травмой мозга и никогда не станет нормальным. Ваша жена…
— Как вы это узнали? — пролаял Мориссон. — Какое вы имеете право…
— Мы многое знаем о вас, но как я говорил, все останется в тайне.
— Я ухожу, — с трудом сказал Моррисон и поднялся.
— Посидите еще.
Моррисон внимательно посмотрел на Донатти — тот был спокоен. Казалось, что происходящее даже забавляет его, и он наблюдал подобные сцены сотни раз.
— Объясните мне, что это за курс лечения? — спросил Моррисон.
— Одну минутку. Подойдите, пожалуйста, сюда. — Донатти встал и отодвинул зеленую занавеску, которую Моррисон заметил еще накануне. За прямоугольным окошком — пустая комната. Правда, на полу кролик ел из миски хлебные шарики.
— Красивый кролик, — заметил Моррисон.
— Конечно. Понаблюдайте за ним.
Донатти нажал кнопку — кролик прекратил есть и запрыгал как сумасшедший. Когда он касался пола, казалось, его подбрасывало еще выше, шерсть встала дыбом, глаза были дикими.
— Прекратите! Вы же убьете его током!
Донатти отпустил кнопку.
— Ну что вы, это очень слабый заряд. Посмотрите на кролика. Если бить его током, когда он ест, животное быстро свяжет эти ощущения: еда — боль. Тряхнуть его током еще несколько раз — кролик умрет от голода перед миской с едой.
Тут Моррисона осенило — он пошел к двери.
— Не надо, большое спасибо.
Дверь оказалась заперта.
— Присядьте, мистер Моррисон.
— Отоприте дверь, или я вызову полицию быстрее, чем вы скажете слово «Курите! «
— Сядьте. — Это было сказано жутким ледяным тоном.
Моррисон посмотрел на Донатти, заглянул в его страшные затуманенные карие глаза и подумал: «Господи, я же заперт в комнате с психом». Никогда в жизни ему так не хотелось курить.
— Я подробнее расскажу вам о курсе лечения, — сказал Донатти.
— Вы не понимаете, — возразил Моррисон с деланым спокойствием. — Мне не нужен ваш курс.
— Нет, мистер Моррисон, это вы не понимаете. У вас уже нет выбора. Я не обманул вас, когда сказал, что курс лечения уже начался. Мне казалось, вы все поняли.
— Вы сумасшедший?
— Нет, я деловой человек. Курс лечения…
— Валяйте, — бросил Моррисон. — Только поймите: как только я отсюда выйду, я куплю пять пачек сигарет и выкурю их по дороге в полицию. — Он внезапно заметил, что грызет ноготь большого пальца.
— Как вам будет угодно. Но мне кажется, вы передумаете, когда я вам все объясню. В первый месяц наши люди будут следить за вами. Вы заметите некоторых, но не всех. За вами будут следить постоянно. Если они увидят, что вы закурили, то сообщат об этом.
— И меня привезут сюда, и посадят вместо кролика. — Моррисон пытался говорить с сарказмом, но неожиданно ощутил дикий страх.
— Нет, — ответил Доннати. — Вместо кролика посадят вашу жену.
Моррисон тупо посмотрел на него.
Донатти улыбнулся.
— А вы будете смотреть в окошко.
По словам Донатти, корпорацию «Бросайте курить» основал человек, изображенный на картине, который чрезвычайно успешно занимался традиционными делами своей «семьи» — игральными автоматами, подпольной лотереей, торговлей наркотиками. Морт Минелли по кличке Трехпалый был заядлым курильщиком — выкуривал по три пачки в день. Листок бумаги, который он держит в руке на картине — окончательный диагноз врача: рак легких. Морт умер в 1970 году, передав все деньги «семьи» корпорации «Бросайте курить».
Курс лечения оказался до ужаса прост. Первое нарушение — и Синди привозят, как выразился Донатти, в «крольчатник». Второе нарушение — и там оказывается сам Моррисон. Третье — током бьют их обоих вместе. Четвертое влечет за собой более суровое наказание: в школу к Эльвину придет человек…
— Представьте себе, — улыбаясь говорил Донатти, — как ужасно будет мальчику. Он не поймет никаких объяснений. До него только дойдет, что его больно бьют изза того, что папа плохой. Поймите меня правильно: я уверен, этого не случится. К сорока процентам наших клиентов мы не применяем никаких дисциплинарных мер, и только десять процентов допускают три нарушения. Пятое нарушение — вас с женой в «крольчатник», вашего сына изобьют во второй раз, а жену в первый.
Не понимая, что он делает, Моррисон бросился через стол на Донатти. Тот, хотя и сидел в ленивой, расслабленной позе, действовал с удивительной быстротой: отодвинулся вместе со стулом назад и ударил Моррисона в живот ногами.
— Сядьте, мистер Моррисон, — благожелательно сказал он. — Поговорим как благоразумные люди.
Когда Моррисон отдышался, он сел на стул, как и просил Донатти.
Существует десять градаций наказаний, объяснял Донатти. Шестая, седьмая и восьмая провинность — сила тока возрастает, а избиения становятся все ужаснее. Когда Моррисон закурит в девятый раз, его сыну сломают обе руки.
— А в десятый раз? — пересохшими губами спросил Моррисон.
Донатти печально покачал головой.
— В этом случае мы сдаемся. Вы войдете в два процента клиентов, которых нам не удалось убедить. — Донатти открыл один из ящиков стола и достал «Кольт45» с глушителем. — Но даже эти два процента никогда не закурят. Мы это гарантируем.
— Что с тобой? — спросила жена.
— Вроде ничего… я бросил курить.
— Когда? Пять минут назад? — засмеялась она.
— С трех часов дня.
— Прекрасно. Почему ты решил бросить курить?
— Я должен думать о тебе… и об Элвине.
Ее глаза расширились — Дик редко говорил о сыне.
— Я очень рада. Даже если ты снова закуришь, мы с Элвином благодарны тебе за заботу о нас.
— Я думаю, что больше курить не буду, — сказал он и вспомнил глаза Донатти, — затуманенные глаза убийцы.
Ночью он спал плохо, а в три часа проснулся окончательно. Ему показалось, что у него жар, так ему хотелось закурить. Он спустился в кабинет, открыл верхний ящик стола, как завороженный уставился на коробку с сигаретами и облизнул губы.
Постоянная слежка в течение первого месяца, сказал Донатти. В течение последующих двух месяцев за ним будут следить по восемнадцать часов в сутки. Четвертый месяц (именно тогда большинство клиентов закуривают) снова двадцать четыре часа в сутки. Затем до конца года по двенадцать часов в сутки. Потом? До коца его жизни слежка будет возобновляться.
ДО КОНЦА ЖИЗНИ…
— Мы можем проверять вас через каждый месяц, — сказал Донатти. — Или через день. Или через два года организуем круглосуточную недельную слежку. Вы об этом знать не будете.
Моррисон проклял себя за то, что влез в эту историю, проклял Донатти, а самые страшные проклятия слал Джимми Маккэнну. Подлец, ведь все знал! У Моррисона задрожали руки, так хотелось схватить за горло Джимми Маккэнна.
Моррисон взял сигарету. Что это за шорох в стенном шкафу? Конечно, показалось. А если в той комнате окажется Синди?
Он напряженно прислушивался, все тихо. Надо только подойти к стенному шкафу и распахнуть дверцу. Ему стало очень страшно при одной мысли, что может там оказаться. Моррисон лег в постель, но сон еще долго не приходил.
Сцены из жизни Ричарда Моррисона, октябрь — ноябрь: .. Моррисон встречает в баре «Джек Дэмпси» приятеля, тот предлагает ему закурить. Моррисон крепче сжимает в руке стакан.
— Я бросил.
Приятель смеется.
— Больше недели не продержишься.. .. Моррисон ждет утреннюю электричку, смотрит на молодого человека в синем костюме. Он видит его здесь почти каждое утро.. .. Моррисон приезжает к сыну, привозит ему в подарок большой мяч, который пищит, если на него нажать. Слюнявый восторженный поцелуй Элвина почемуто не так противен, как раньше. Крепко обнимая сына, он понимает то, что Донатти и компания поняли раньше: любовь сильнее тяги к курению.. .. И вот Моррисон застревает в туннеле, в гигантской автомобильной пробке. Темно. Рев клаксонов, вонь выхлопных газов, рычание неподвижных машин. Внезапно Моррисон открывает перчаточный ящик, видит пачку сигарет, достает одну и закуривает. Если чтото случится, Синди виновата сама, дерзко говорит он себе. Я же ее просил выкинуть все сигареты.
Первая затяжка — он кашляет как заведенный. От второй начинают слезиться глаза. Третья — у него кружится голова, он готов потерять сознание; жуткая штука, думает он. И сразу без перехода: боже мой, что я делаю?
Сзади загудели клаксоны. Он гасит сигарету в пепельнице и едет домой.
— Синди, это я, — позвал он.
Никто не ответил.
Зазвонил телефон. Моррисон поспешно схватил трубку:
— Синди? Ты где?
— Здравствуйте, мистер Моррисон, — раздался бодрый деловой голос Донатти. — Мне кажется, нам надо обсудить один вопрос. Вы сможете зайти к нам в пять?
— Моя жена у вас?
— Да, разумеется, — снисходительн роняет Донатти.
— Послушайте, отпустите ее, — сбивчиво бормочет Моррисон. Это больше не повторится. Я затянулся всего три раза — это было ужасно, я не получил никакого удовольствия!
— Жаль. Значит, я могу рассчитывать, что вы придете в пять?
— Мистер Донатти, к вам пришел мистер Моррисон, — сказала в селектор секретарша и кивнула Моррисону.
— Проходите.
Донатти ждал его в коридоре вместе с гориллообразным человеком в майке с надписью «Улыбайтесь» и револьвером в руке.
— Послушайте, — сказал Моррисон, — мы же можем договориться. Я заплачу вам. Я…
— Заткнись, — отрезал гориллообразный.
— Рад вас видеть, — произнес Донатти. — Жаль, что это происходит при столь прискорбных обстоятельствах. Пройдемте со мной, будьте любезны. Сделаем все быстро. Будьте спокойны, с вашей женой ничего страшного не произойдет… в этот раз.
Моррисон напрягся и приготовился броситься на Донатти.
— Не вздумайте, — сказал тот обеспокоенно. — Если вы это сделаете, Костолом изобьет вас рукояткой револьвера, а жену все равно тряхнут током. Какая в этом выгода? Пойдемте.
Моррисон вошел в комнату первым. Зеленая занавеска отодвинута — за окошечком, ошеломленно озираясь, сидит на полу Синди.
— Синди, — жалобным голосом позвал Моррисон. — Они…
— Она не видит и не слышит вас, — объяснил Донатти. — Это зеркальное стекло. Ладно, давайте побыстрее с этим закончим. Провинность небольшая — тридцать секунд будет достаточно. Костолом!
Одной рукой Костолом нажал кнопку, другой дуло револьвера упер в спину Моррисона.
В его жизни это были самые долгие тридцать секунд.
Когда все закончилось, Донатти сказал:
— Пойдемте со мной. Вам придется коечто объяснить жене.
— Как я смогу смотреть ей в глаза? Что я ей скажу?
— Думаю, вас ожидает сюрприз.
В комнате, кроме дивана, ничего не было. На нем, беспомощно всхлипывая, лежала Синди.
— Дик, — прошептала она. Он обнял ее. — В дом пришли двое мужчин. Они завязали мне глаза, и… и… это было ужасно. Но почему?
— Изза меня. Я должен тебе коечто рассказать, Синди…
Он закончил рассказ, помолчал и сказал:
— Я думаю, ты меня ненавидишь.
— Нет, Дик. Я не испытываю к ненависти. Благослови господь этих людей. Они освободили тебя.
— Ты серьезно?
— Да, — сказала она и поцеловала его. — Поедем домой. Мне гораздо лучше. Не помню, когда мне было так хорошо.
Когда через неделю зазвонил телефон и Моррисон узнал голос Донатти, он сказал:
— Ваши люди ошиблись. Я даже в руки не брал сигарету.
— Мы знаем. Надо обсудить коечто. Вы можете зайти завтра вечером? Ничего серьезного, просто для отчетности. Кстати, поздравляю с повышением по службе.
— Откуда вы это знаете?
— Мы ведем учет, — небрежно бросил Донатти и повесил трубку.
Когда они вошли в маленькую комнату, Донатти обратился к Моррисону.
— Что вы так нервничаете? Никто вас не укусит. Подойдите сюда.
Моррисон увидел обычные напольные весы.
— Послушайте, я немного потолстел, но…
— Дада. Это происходит с семьюдесятью тремя процентами наших клиентов. Пожалуйста, встаньте на весы.
Моррисон весил семьдесят девять килограммов.
— Сойдите с весов. Какой у вас рост, мистер Моррисон?
— Метр семьдесят девять сантиметров.
— Посмотрим. — Донатти достал из нагрудного кармана маленькую карточку, закатанную в прозрачную пластмассу. — Совсем неплохо. Ваш максимальный вес будет… (он посмотрел на карточку) восемьдесят три килограмма. Сегодня первое декабря, значит, первого числа каждого месяца жду вас на взвешивание. Не можете прийти — ничего страшного, если, конечно, заранее позвоните.
— Что случится, если я буду весить больше восьмидесяти трех килограммов?
Донатти улыбнулся:
— Ктото из наших людей придет к вам в дом и отрежет вашей жене мизинец на правой руке. Счастливо, мистер Моррисон, можете выйти через эту дверь.
Прошло восемь месяцев.
Моррисон снова встречает своего приятеля в баре «Джек Дэмпси». Моррисон, как гордо говорит Синди, в своей весовой категории — он весит семьдесят пять килограммов, три раза в неделю занимается спортом и великолепно выглядит. Приятель выглядит ужасно, хуже некуда.
Приятель:
— Как тебе удалось бросить курить? Я курю даже больше своей жены. — С этими словами он с настоящим отвращением тушит в пепельнице сигарету и допивает виски.
Моррисон оценивающе смотрит на него, достает из бумажника маленькую белую визитную карточку и кладет ее на стойку.
— Знаешь, — говорит он, — эти люди изменили мою жизнь.
Прошел год.
Моррисон получает по почте счет:
К О Р П О Р А Ц И Я
«БРОСАЙТЕ КУРИТЬ»
237 Ист, Сорок шестая улица.
НьюЙорк, штат Ньюйорк 10017
Курс лечения 2500 долларов
Услуги специалиста
(Виктор Донатти) 2500 долларов
Электроэнергия 50 центов
ВСЕГО (просим заплатить) 5000 долларов 50 центов
— Сукины дети! — взрывается он. — Они включили в счет электричество, которым…
— Заплати, — говорит жена и целует его.
Прошло еще восемь месяцев.
Моррисон и Синди случайно встречают в театре Джимми Маккэнна с женой. Они знакомятся. Джимми выглядит так же, как и в аэропорту, если не лучше. Моррисон никогда раньше не встречался с его женой. Она красива, как бывают красивы обыкновенные женщины, когда они очень и очень счастливы.
Моррисон пожимает ей руку. У нее странное рукопожатие. Только в середине второго действия Моррисон понимает, почему у жены Маккэнна на правой руке нет мизинца.
Отредактировано: 02.03.08 02:58
